— Но я не уверен, — насмешливо произнес Гуч, — что она читает книги. А чтобы болтать по телефону, много ума не надо.

— Почему тебе не нравится моя девушка?

— Не хочу видеть, как тебя дурачат.

— Но она не мошенница.

— Разумеется, ведь экстрасенсы, работающие по телефону, как раз славятся своими высокими этическими принципами.

— Ты даже не попытался познакомиться с ней как следует.

— Это чистая правда. Если ты счастлив, я тоже счастлив. Трахаться вообще безумно счастливое занятие.

Уит поднялся.

— Мне нужно возвращаться к себе в суд. Я сообщу Дэвиду о том, что ты мне сейчас рассказал.

— Надеюсь, мое имя при этом упоминаться не будет.

— Конечно. Попробую, по крайней мере.

— Пэтч просто так не сдался бы, — задумчиво произнес Гуч. — Я бы хорошенько проверил, не нашел ли он эти деньги где-нибудь в другом месте.

— Обнаружили его кошелек и ее сумочку. — Дэвид сидел на единственном стуле с прямой спинкой в небольшом кабинете Уита. Было начало четверга, второго дня расследования. — Их оставили под телами убитых. Наличные и кредитные карточки исчезли.

— Значит, это было ограбление, в котором что-то пошло не так?

— Кража при незаконном вторжении, судья, — поправил его Дэвид. — Вы ведь знаете разницу.

А может быть, это было ограбление, превратившееся в кражу с вторжением, или еще что-нибудь в этом же духе, хотел добавить Уит, но, решив быть предельно вежливым и вести себя, как подобает настоящему судье, промолчал. Пусть себе Дэвид язвит; язвительный тип — это тот же придурок, только называется по-другому.

— Значит, кража при незаконном вторжении?

— Да. Тран и Гилберт прервали свою поездку в Порт-Арансас и, вернувшись домой на два дня раньше, чем ожидалось, столкнулись с преступником, вломившимся в дом Пэтча. Злоумышленник убил их обоих, а затем закопал подальше от дома, где их некоторое время могли не найти.

— Убийца размозжил Пэтчу голову. Если бы это произошло в доме, там наверняка остались бы следы, — возразил Уит.

— Тогда несколько иначе: возможно, они вывели стариков из дома, затащили их в дубовую рощу и уже там убили.

— Теперь «они». Звучит уже так, как будто это был не один человек. И все эти усилия увенчались тем, что грабители взяли только немного наличных и серебро? А с электроникой вообще решили не связываться?

— Послушайте, ваша честь. Если бы вы проработали на этой должности немного дольше, то поняли бы, что обычно события не так уж запутаны. Преступник часто туп как пень. Будь у него побольше мозгов, он занимался бы банковскими инвестициями. Или пошел бы в судьи. — Прозрачно намекнув на легкую жизнь Уита, Дэвид ухмыльнулся. — Убийца или убийцы не ожидали такого поворота и убили стариков. Ну а затем просто сбежали.

— Зачем они закопали тела? Почему не бросили их просто в бухту?

— Там бы они вскоре всплыли.

— Гораздо проще привязать груз к ногам трупа, чем копать такую глубокую яму, затронув старое захоронение, — угрюмо произнес Уит. Он хотел уже рассказать о том, что услышал от Гуча, но Дэвид, подняв руку, перебил его.

— Послушайте, судья. Вы совершенно уверены в том, что собираетесь признать эти смерти убийством?

— Разумеется, уверен.

— Тогда это единственное, о чем вам следует беспокоиться, ваша честь. Если вы будете делать что-то еще, вам придется топтаться по моим ногам. И это, как вы догадываетесь, весьма болезненно. А когда я испытываю боль, настроение у меня портится. Надеюсь, я выражаюсь ясно?

— Вполне, — ответил Уит. — Сейчас я еду в Корпус-Кристи к медэкспертам, а потом, около четырех часов дня, встречусь с Паркером и его людьми. Они должны вернуть мне расписку за полученные старые кости. Хотите поехать со мной? — предложил Уит, решив, что тогда и расскажет этому упрямцу Дэвиду о подсказке Гуча, и пусть он ерзает на своей заднице все эти тридцать миль до Корпус-Кристи. Все лучше, чем просто слушать радио.

— Конечно, очень хорошо. А днем я еще должен допросить одного подозреваемого.

— Правда? А кто он?

— Заезжайте за мной часа в три. И мы вместе поедем к Паркеру.

Дэвид подмигнул ему и, надев свою ковбойскую шляпу «стетсон», вышел из кабинета. По пути он сердечно поздоровался с Эдит Грегори, секретаршей Уита, а затем с гордо поднятой головой направился по коридору здания суда. Напоследок он с важностью заявил:

— Я расскажу о моем подозреваемом, если будет настроение.

— О, тогда желаю, чтобы оно у вас было в полном порядке, — сказал Уит.

Алекс Блэк закрыл дверь своего номера в мотеле «Сэндспот» и включил свет. Помимо свирепого кондиционера, гнавшего в комнату ледяной воздух, и постоянных стонов и скрипов через стенку, где, как он решил, на медовый месяц расположились молодожены, здесь, в его временном жилище, было мало привлекательного. Он собирался съехать отсюда. Ему нестерпимо хотелось поехать к арендованному ими контейнеру, запустить руки в монеты, ощутить тяжесть Глаза Дьявола и послать подальше всех археологов и прочих бюрократов, которые путались у него под ногами. Но вместо этого он сел на кровать и по мобильнику набрал номер отца.

— Комнату Берта Экстона, пожалуйста, — сказал Алекс и приготовился ждать, пока диспетчер в приемной хосписа, приюта для безнадежно больных, соединит его с отцом. Он слушал дурацкую, надоевшую до смерти мелодию, когда в трубке раздался слабый голос:

— Алло.

— Папа. Как там сегодня? — спросил Алекс.

— Всего около трех. Вчера было девять. Классно. Ты должен был позвонить еще вчера.

— Ну да. Я вот-вот закончу эти раскопки, папа, и приеду в Майами. Скоро увидимся, — бодро произнес Алекс и подумал: «И выдернем твою несчастную задницу из этой богадельни, а потом уедем в Коста-Рику, чтобы дать тебе возможность помереть под прекрасным южным небом. Возможно, даже рядом с какими-нибудь руинами, просто в память о прежних временах». — Как тебе мое предложение?

— Это было бы здорово, — отозвался отец, слабо покашливая. — Тебе нравится в Мичигане?

— Конечно, нравится, — ответил Алекс, стараясь говорить беспечно и думая о том, что папе лучше ничего не знать. Он до сих пор думает, что сын находится на раскопках артефактов индейцев оджибве. — Чудное место, чтобы провести здесь лето.

— Местные бюрократы небось задают тебе перцу? — Казалось, голос Берта немного оживился.

— Никак нет, сэр. Никто мне тут перцу не задает.

— Это хорошо. Я горжусь тобой, мой мальчик.

Папе лучше ничего не знать.

— Выходит, завтра должно быть, по крайней мере, шесть? Ты, надеюсь, держишь твердые позиции?

— Поумерь там свой оптимизм. Да. Будем рассчитывать на шесть. Когда приедешь, может, привезешь мне упаковки по шесть штук, хорошо?

— Конечно, папа.

Разумеется, он привезет потихоньку это долбаное французское шампанское для старика. Алекс попрощался и положил трубку. Покупатели на монеты уже выстроились в очередь — все за наличные, никаких лишних вопросов. Он мог бы найти покупателя и на Глаз Дьявола — возможно, кого-нибудь из колумбийских трейдеров, — но с таким крупным изумрудом придется действовать очень осторожно. Даже сама попытка оценить камень может привлечь нежелательное внимание. Но вероятно, он будет в Майами уже через неделю, а там — и концы в воду.

Единственной проблемой, которая сейчас волновала его, был Стоуни.

Алекс лег на спину и закрыл глаза, обдумывая различные варианты гибели Стоуни Вона. Его интересовали только быстрые способы, потому что он не собирался тратить на Стоуни слишком много времени. Если, конечно, ему выпадет такой шанс.

Глава 7

Под ярким палящим солнцем свежая кровь зажигалась на зеленых волнах Мексиканского залива красными искорками. Тонкие чешуйки блестели, словно бриллиантовая пыль, а разорванные на кусочки розовато-коричнево-белые креветки, крутясь на водной поверхности, казались калейдоскопом плоти, постепенно уходившим на дно. Гирлянды рыбьих внутренностей, качаясь на волнах, медленно погружались в глубину, меняя при этом цвет: сначала — красные, потом — зеленые и напоследок — серые.